Точка-тире

Шея на ломком морщинистом старом стебле
Шейка крылышки бедра язык на столе
Под столом бутыль, за окном мотыль, суп салат остыл
На экране война, за окном может тоже война, за столом как всегда
Тыл
Местный поэт писал про вылет-улет стрижей
Выкат-закат-рассвет-отцвет, он старый уже
Он несет херню, ты кивай, кивай головой
В частности – выйди, а в целом – сиди, человек-то твой
Ну прерви, спроси у него, а как ты живешь
Ну как – ничего, а так – ничего, дождь
А твои-то как, спроси не судя, не грубя
А вышли все из страны, да живут теперь у себя
Он забыл много слов и не помнит своего живота
Та страшная родинка слева ли, справа была, или вовсе не та
Он забыл много слов, умирать некрасиво
Он одинок
Он проявит Евангелие из негатива
Смотри, сейчас из объектива
Вылетит Бог
Посидит с ним на память, качнет на качелях на посошок
Писал: любимой на вечную память
И память стер в порошок
Он хотел алхимировать крупный алмаз, а вышел только фаянс, фарфор
Да много всего не того
А Бог-то не фраер
А кто говорит даже – вор
А много всего – это больше, чем ничего