мелихово

Милый друг! С тех пор, как Вы нас прошлый раз оставили, жара и осы сознанья уязвленны розы истерзали, и мухи совести точки расставили после буквы Л в каждой строчке письма. Перо засыхает на солнце, едва из чернил достали! Из рассрочки нам всё ещё нечем пока расплатиться: векселя надеты на штырь хирургической стали, дни расплаты нанизаны на тележные спицы. А шиповник отцвёл и у Frau Spitz потерялись собачки, она отбыла до конца сезона, и с ногами в грязи засохшей сиринга вульгарис отцвела у пристанционного павильона. В три часа пополудни тени грубы и слепы, чаю с малиной да мухами выпить от зноя — а во время сиесты кусают душевные слепни! Вот, бьём их Вашей газетою “Альтес Нойе”, и тихого Дона да драного Мопассана читаем, что Вы нам оставили, в ватерклозете, а по вечерам подмосковные вечера на китайском, а то дотемна из-под мух в газете ждём новостей, наводнений в новом августе, колорадских жуков или чёрт-те какой печали. Ещё говорят, что нынче в Новой Англии народится семнадцатилетняя саранча,* семнадцатилетней семнадцатилетней невесты, а у нас, милый друг, с тех пор огурцы кто-то ест, кто-то ест их, и ест их, и ест их, и ест их, и ест их, и кто его знает, вдруг это она и есть? Вашей розе узорной без Вас, Herr Doctor, недужится, жук-розодой-сердцеед её в засуху ест, и вчерашнее водное счастье сохнет из лужицы в воздух пыльного жаркого с точкой города С.

(2020)

• Это правда. См. 17-year locust, Brood VIII.