Monthly Archives: April 2015

Анюта смотрит в другой потолок сквозь слой других роговиц.

Ее детство растет мицелием сквозь строй других половиц.

Анюта другая, немного другая, на год, на город, на глаз.

Другая Анюта сонно моргает, пора — двенадцатый час.

Параллельной Анюте достался пояс немного другой часовой.

От бабки достались часы и перстень — не дружит она с головой.

Бабаня суп стережет на кухне, вся извелась, изорвалась.

Матери нет. Анютино детство дематериализовалось.

Анюта учится в параллельном, и школа ей параллельна.

Анюта растет, ее бабка крестит, бормочет нечленораздельно.

Анюта курит, моет за бабкой, красит белесый глаз,

Сонно готовится принцу предстать. Пора — двенадцатый класс.

Анютино сердце бездомное плачет: с принцем танцует какая-то сволочь.

Анюта бьет перстнем соперницу в глаз. Часы застревают. Полночь.

Пришли смску Анюте, скотина! Анюта бредет, как трехногий щенок.

Рассвет, сушняк, в голове каватина и тапки спадают с ног.

Пролетает водомерка, невесомая скотинка, там, где тинка и плотинка, пасторальная картинка, там, где лодка-плоскодонка, там, где мелко, там, где тонко, там, где танку не фонтанка — водомерка пролетит.

По-за озером помойка, воскобойка, маслобойка, мукомолка, coffee maker, таратайка, в ней незнайка, у него, у недоумка, в левой лапе мухобойка — водомерке мухобойка не страшна и не претит.

За деревнею таежка, точит зубы бабаежка, прячет ножку сыроежка, плачет в замке людоежка, пахнет бякою немножко страшный серибериежка, подземельный камнеежка предвкушает камнепад.

Барабашка спит в каморке, ежик — в норке, дождик — в тучке; водомерка — не липучка, ножки-ручки, ножки-ручки, oн быстрее, чем летучка, чем планерка, чем фанерка, водомерка — эфемерка, водомерка — акробат.